Цели урока:

• Вызвать интерес к личности и творчеству В.М. Шукшина.
• Провести наблюдения над поэтикой рассказа “Беспалый”.
• Выделить нравственные, философские и мифологические проблемы.
• Расширить представления учащихся об особенностях индивидуальной манеры Шукшина.

Образовательные задачи урока: формирование умения самостоятельно исследовать художественное произведение.

Развивающие задачи урока: развивать навыки творческого чтения литературного произведения, исходя из его специфики – искусства слова.

Воспитательные задачи урока: формировать нравственные качества личности, прививать любовь к слову, воспитывать патриотизм, интерес к “малой родине”.

Оборудование урока:

• ксерокопии текста “Беспалый”,
• портрет В.М. Шукшина,
• выставка литературы о творчестве Шукшина,
• подборки статей из газет и журналов о писателе,
• стенные газеты о родине Шукшина и его кинематографической деятельности,
• аудиозапись песни “Миленький ты мой” (в исполнении В.М. Шукшина и Л. Федосеевой-Шукшиной из фильма “Печки-лавочки”),
• словари,
• гроздья калины.

Эпиграфы к выставке:

Откуда берутся такие таланты? От щедрот народных. Живут на земле русские люди – и вот избирают одного. Он за всех будет говорить – он памятлив народной памятью, мудр народной мудростью .

Василий Шукшин

Человек счастлив, пока у него есть Родина .

Василий Белов

Эпиграфы к уроку:

Ведь нельзя писать, если не имеешь в виду, что читатель сам досочинит многое .

В.М. Шукшин

Движущими силами в произведениях Шукшина являются не внешние события. Сюжет у него только повод, чтобы начать разговор .

Виктор Горн

Слово учителя

Запишем тему урока. Сегодня у нас урок-праздник и, я надеюсь, урок-открытие. Праздник, потому что нельзя буднично, обыденно говорить о великом писателе, который является твоим земляком. Открытие, потому что через поэтику рассказа “Беспалый” мы приобщимся к творчеству В.М. Шукшина и попытается выйти на философский, нравственный и мифологический уровни его творчества.
Не только литературу 60–70-х годов, но и современную прозу невозможно себе представить без Шукшина. За его нестандартным подходом к человеку, за его пониманием истоков своеобразных характеров видится неповторимость, яркость, глубина личности художника.

Слово ученика-БИОГРАФА

Василий Макарович Шукшин – явление уникальное. Писатель, актер, снявшийся в 24 кинокартинах, знаменитый постановщик, киносценарист.
До обидного мало – 45 лет прожил Шукшин. Но того, что он создал, хватило бы на несколько творческих биографий. Шукшин впервые опубликовался в центральной прозе относительно поздно – в 29 лет, в августе 1958 года в журнале “Смена” был напечатан рассказ “Двое на телеге”. Но еще в школьные годы у него было прозвище “Гоголь”, когда же он учился в автомобильном техникуме и работал слесарем, под его кроватью в общежитии лежал мешок с рукописями, а во время флотской службы матросы звали его поэтом. Колхозник, рабочий, военнослужащий, учитель – много пришлось Шукшину сменить занятий и мест проживания. В 25 лет он поступил во ВГИК на режиссерский факультет. Шукшину пришлось испытать высокомерное отношение к себе, как деревенскому жителю. За себя он умел постоять. Наверное, отсюда высказывания о том, что этот большой художник слова был злым в жизни. Эти суждения опровергаются его произведениями. Творец, несущий добро своим искусством, не может быть злым.

Слово учителя

Звучит его любимая песня “Миленький ты мой”, которую он исполняет со своей женой Лидией Федосеевой-Шукшиной в фильме “Печки-лавочки”.

Чтение стихотворения учащимся

Борис Рахманин

Стихотворение посвящается В.М. Шукшину

Ваше слово не кануло в Лету,
Не рассыпалось золото в медь,
Смотрим, дух затаив, киноленту
Под названием: жизнь или смерть.
Пусть идет этот фильм без экрана –
На просмотре его вся страна.
Как талантливо, нет, гениально
Вы сыграли в нем роль Шукшина.
То веселый, то хмурый, то грустный,
Скрыв за смехом сердечную боль,
Вы остались собою в искусстве…
Быть собою – труднейшая роль!
Вот ваш край… неисхоженный, дальний,
С паутиною трактов и троп…
Раскрывает себя нам Алтайна,
Обещает обрадовать Обь.
Все нам дорого здесь, потому что
Шукшина мы во всем узнаем.
Ошибиться ничуть не рискуя –
Ах, не выдай волненье слеза! –
Узнаем ваши тюркские скулы,
Ваши русские с небом глаза.
Нашу память ничто не остудит,
Мы навек вас в сердца занесли…
Вот герой ваш, вот доблестный чудик,
Чудотворец алтайской земли .

Слово учителя

Эпиграфом нашему уроку послужат слова В.М. Шукшина и исследователя его творчества Виктора Горна.
Как вы понимаете эти слова?
Действительно, Шукшин не дает ответов в своих произведениях. Его рассказы – это только повод для размышлений. За внешней простотой его произведений почти неисчерпаемые глубины смысла.
К сегодняшнему уроку мы подготовили разговор о поэтике рассказа “Беспалый”.
Мы не претендуем на полноту исследования текста, но попытаемся обобщить наши наблюдения и открытия.
В конце урока мы постараемся сформулировать основные поэтические принципы рассказов Шукшина.
У всех групп были конкретные задания и вопросы, большая часть которых представлена на доске.

Оформление доски

1. Как название рассказа соотносится с замыслом автора?
2. Объясните поэтику имен героев. Есть ли смысловой подтекст в изменении имен героев?

Считается, что заглавие произведения – это уже путь к его интерпретации. СЛОВОВЕДЫ, попытайтесь интерпретировать рассказ Шукшина “Беспалый” через название произведения и поэтику имен героев. Итак, я приглашаю вас к беседе и размышлениям о прочитанном.

Наблюдения СЛОВОВЕДОВ

Нередко Шукшин выносил в заголовок имя или прозвище героя: “Гринька Малюгин”, “Артист Федор Грай”, “Степка”, “Дядя Ермолай”, “Мужик Дерябин”, “Алеша Бесконвойный”, “Свояк Сергей Сергеевич”.
Несомненно, такой прием является средством выделения героя из числа других действующих лиц. А выделение – это, как правило, обособление. Автор как будто хочет подчеркнуть “непохожесть” своих героев, их чудаковатость.
Выбор имен в произведениях Шукшина и форма их подачи не случайны. Флоренский считал, что характер человека и его судьба заключены в имени. Через имя Шукшин выходит на мифопоэтический и литературный контекст.
Рассказ “Беспалый” назван по прозвищу героя. Так его назвали односельчане после того, когда он отрубил себе пальцы.
По определению Ожегова, прозвище – “название человеку, даваемое по какой-нибудь характерной черте, свойству”. В первом предложении рассказа узнаем настоящее имя героя – Серега Безменов. Беспалый и Безменов – фамилия героя и его прозвище созвучны не случайно. Они указывают на отсутствие чего-либо. Можно предположить, что это отсутствие пальцев и еще какого-то качества у героя.
Имя “Сергей” в переводе с греческого – “высокий, высочайший”.
Имя “Клара” восходит к латинскому “claudus – хромой”. Шукшин тем самым включает в характеристику героини эту дьявольскую черту.
Еще более очевидной природа героини становится в сцене преследования Клары: “Прическа у Клары сбилась, волосы растрепались: когда она махнула через прясла, ее рыжая грива вздыбилась над головой. <…> Этакий огонь метнулся. И этот-то летящий момент намертво схватила память. И когда потом Серега вспоминал бывшую свою жену, то всяческий раз в глазах вставала эта картина – полет, и было смешно и больно”. “Полет” и “вздыбленные волосы” – это элементы дьявольского.
Да встречи с Кларой автор называет героя Серегой, затем он обретает новое имя – Серый. Серый – это цвет безликости, так Серега из “высокочтимого” становится никаким. Он явно одержим дьявольским наваждением после встречи с Кларой.
Вода, баня, стирка, слезы в мифопоэтическом мире Шукшина символизируют очищение. Чтобы очиститься от дьявольского, Серега “бросил совсем выпивать, купил стиральную машину, а по субботам крутил бельишко в предбаннике, чтобы никто из зубоскалов не видел”.

На доске представлены шукшинские варианты имен Клара и Серега из рассказа, чтобы проследить, как деформируются имена героев.

Серега и Клара расположены по обе стороны весов. Вначале перевешивает чаша, где находится Серега, затем победительницей становится Клара. После того, как Клара уезжает, Серега снова обретает свое имя. Он отсекает себе пальцы на левой руке (что символизирует женское начало), а женщина изначально в мифологии и в творчестве Шукшина является носительницей греха. Таким образом, Серега восстанавливает равновесие.
Сцену, где по одну сторону перегородки находится Славка и Клара, а по другую – Серега, можно представить в форме весов. Сначала перевесила чаша, где были Славка и Клара, а затем перевесила чаша Сереги, так как Славка и Клара убежали.
Имя Клары тоже претерпевает свои изменения. Сначала – это просто жена. С точки зрения односельчан, она “злая, капризная и дура”. С точки зрения Сереги, она “самостоятельная и начитанная”, он считает ее “подарком судьбы”.
Существует такое выражение: “несчастье свалилось на голову”. Автор перефразировал: “по праву ли свалилось на его голову такое счастье”, так возникает подтекст: Клара для Сереги принесет несчастье. На протяжении рассказа имя ее варьируется: Клара, Кларнетик, затем Клавдия Никаноровна. Неприятие Клары жителями села заявлено уже в первых фразах: “Все вокруг говорили, что у Сереги Безменова злая жена. Злая, капризная и дура”. Клавдией Никаноровной ее называют гости за столом после того, когда она одержала победу в словесной дуэли со Славкой. Никанор (в переводе с греческого) - “победитель”, т. е. Клара здесь победительница.
Кларнетиком ее называет Серега. Кларнет – это духовой музыкальный инструмент. “Дух” и “душа” – однокоренные слова. Серега хочет увидеть в Кларе душу. Он играет с ней в доктора. Просит надеть белый халатик. Переодевание у Шукшина непосредственно связано с темой игры, театральностью. Серега зачастую не в состоянии провести четкую грань между реальностью и игрой. Но только в игре ему удается увидеть душу жены. Рождается мотив игры, неискренности, что указывает на отсутствие души у Клары.
Кларнет – это еще и искусственный звук, внешний блеск. В описаниях Клары автор использует детали внешности, в которых обилие металлических вещей: медальон, часы. Волосы отливают дорогой медью, блестят очки. Клара получает статус музыкального инструмента.
Так художественная деталь в поэтике Шукшина является ключом к раскрытию внутреннего мира героя. У Клары его просто нет.
Таким образом, имя в рассказе Шукшина имеет смысловую наполненность. Имена Сереги и Клары меняются, когда меняются сами герои.

Слово ИСТОРИКОВ

Черновое название рассказа Шукшина “Отец Сергий”. Очевидна перекличка с повестью Л. Толстого “Отец Сергий”. Отец Сергий из одноименной повести Л. Толстого отрубил себе палец, подавляя греховное вожделение. Сравним сцены отрубания пальцев:

В произведениях проведена параллель не только на уровне сюжета. Важен нравственный и морально-религиозный аспект поставленной проблемы. Жест отца Сергия – это почти буквальное воспроизведение евангельской заповеди: “И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все твое тело было вверено гиену” .
Отрубленные пальцы Сереги Безменова – это параллель с произведением Толстого и с евангельской заповедью. Беспалый “отсекает руку, соблазняющую его”.
Впервые он увидел Клару, когда пришел на перевязку в больницу, (у него болела рука). Руки Сереги подаются автором “крупным планом”: “больная рука”, “руки-то какие надо”, “руки-то выворачивает”.
Брак с Кларой – это греховный союз. Она уже была замужем, да и с Серегой не обвенчана, что по канонам церкви является нарушением заповеди “не прелюбодействуй”. Хотя религиозный план в рассказе Шукшина не столь заметен, как у Толстого, но он все же имеет определенное значение.
Беспалый после встречи с Кларой дважды обращается к молитве. Первый раз “Серега молил Бога, чтобы ему как-нибудь не выронить из рук этот драгоценный подарок судьбы”. Второй раз “он молился на свою счастливую богиню”. Первую молитву можно считать христианской, а вторую – языческой.
Отсечение пальцев Серегой – это своеобразный ритуал искупления грехов. Но воскрешения героя не произошло. Серега отсекает указательный и средний пальцы. В мифологии они символизируют отцовство и сыновство. Кроме того, левая рука символизирует женское начало. Таком образом, Серега наказан невозможностью продолжения рода.
Выход в поэтике Шукшина на мифологический и нравственно-религиозный уровень очевиден.
Рассказ Шукшина “Беспалый” перекликается на всех уровнях с повестью Л. Толстого “Отец Сергий”.

ЛИТЕРАТУРОВЕДЫ продолжают разговор о прочитанном. Они провели наблюдения над композицией рассказа.

В процессе исследования учащиеся должны прийти к следующему выводу:

В.М. Шукшин в статье “Как я понимаю рассказ” утверждает, что “нельзя писать, если не имеешь в виду, что читатель сам досочиняет многое”. Литературоведы, занимающиеся исследованием творчества Шукшина, отмечают, что в большинстве своем Шукшин пишет рассказы “без начала и без конца”, “без особого сюжета”. Их финалы открыты, они как бы позволяют продолжить разговор, зацепившись за предыдущий. Шукшин отрицательно относится к сюжету “законченному”, “замкнутому”.
“Я так полагаю, что сюжет несет мораль непременно: раз история замкнута, раз она для чего-то рассказана и завершена, значит, автор преследует какую-то цель, а цель такого рода: не делайте так. Или: это хорошо, а это – плохо. Вот чего не надо бы в искусстве”.
Нетрадиционность шукшинской прозы проявляется в эстетике монтажа, по законам которой строится произведение.
Его рассказы можно представить как отдельные кадры, которые сцепляются за счет общих героев, мотивов.
В рассказе “Беспалый” условно можно выделить стыки текста, границы кадров. Мы их выделим.

• 1-й кадр. Внутренний монолог Сереги о жене.
• 2-й кадр. Серега пришел в больницу и в первый раз увидел Клару.
• 3-й кадр. Игра в доктора и т.д.

Первые фразы каждого условного кадра создают эффект неожиданности.

Например,

1. “Через 18 дней они поженились”.
2. “Он не тронулся, случилось другое”.
3. “Вдруг он услышал два торопливых голоса на крыльце дома”.
4. “Дальше все пошло мелькать как во сне”.

Монтаж скорее присущ театру, а не прозе, но такой прием придает рассказу динамичность.

Таким образом, рассказ Шукшина “Беспалый” динамичен, он состоит из условных кадров, сцепленных между собой. Финал произведения открыт.

А сейчас с результатами своих наблюдений над формами авторского выражения нас познакомит творческая группа ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ .

В рассказе объективного повествования от автора нет. Голос рассказчика сливается с голосом героя. Можно выделить в произведении два слоя: прямую и несобственно-прямую речь персонажей и авторские ремарки.

Отношение повествователя ко всему, о чем говорится в рассказе, выражается самой структурой текста. Внутренние монологи героев иногда передаются конструкцией прямой речи, например,

Отношение рассказчика к герою открывается через особую интонацию, через глагольные просторечия. Например, в диалоге Славки и Клары за праздничным столом звучали такие глагольные просторечия:

• “возразила на это Клара”,
• “пульнул технократ Славка”,
• “Славка брякнул”,
• “Особенно четко и страшно выговорилось у нее это”.

Шукшин использует выразительность народной речи в языке героя и рассказчика (“вякали”, “пульнул”, “брякнул”, “растопырил”). Через такие емкие, выразительные слова автор раскрывает внутренний мир героя, его истинное лицо. Это высокомерность Клары, деловитость Славки, искренность Сереги.

Показательным является эпизод, когда Клара одерживает победу в словесной дуэли со Славкой:

“Славка что-то такое говорил. Но уже и за столом говорили тоже. Славка проиграл. К Кларе потянулись – кто с рюмкой, кто с вопросом… Один очень рослый родственник Серегин, дядя Егор, наклонился к Сереге к уху, спросил: - Как ее величать? – Никаноровна. Клавдия Никаноровна. – Клавдия Никаноровна! – забасил дядя Егор, расталкивая своим голосом другие голоса.

– А, Клавдия Никаноровна!...
Клара повернулась к этому холму за столом.
– Да, я вас слушаю. – Четко. Точно. Воспитанно”.

Родственник дядя Егор был очень рослым с сильным голосом, а для Клары он всего лишь холм. Слово “холм” используется в авторской ремарке, но через это слово выражается отношение Клары к дяде Егору.
Внутренние монологи Сереги отличает особая цельность и направленность. Они строятся как отражение потока сознания героя. Мысли его обрывочны, не всегда логичны. Из них нам открывается глубина мира героя.
Внутренний монолог Сереги после застолья можно считать кульминацией праздника души.

“Серега скоро отошел на воздухе и сидел, думал. Не думал, а как-то отдыхал весь – душой и телом. Редкостный, чудный покой слетел с него: он как будто куда-то плыл, повинуясь спокойному, мощному току времени. И думалось просто и ясно: “Вот – живу. Хорошо”.

Серега чувствует наполненность жизни, он счастлив, но после измены жены ощущает физическую и душевную боль. Душа Сереги хочет праздника, но не может быть праздника, построенного на обмане (вспомним неудавшийся праздник, устроенный Егором Прокудиным из киноповести “Калина красная”). Праздник оказывается надрывом. Не случаен подбор лексики: “заплакал”, “екнуло сердце”, “заскрипел зубами”, “сморщился”, “с трудом выговорил”.

В финале рассказа герой испытывает духовное одиночество: “Конечно, где праздник, там и похмелье, это так… Но праздник-то был? Был. Ну и все”.

Так финал остается открытым.

Беспалого можно отнести к галерее шукшинских “чудиков”. В “Словаре Василия Шукшина” эта лексема толкуется традиционно: “Чудик… Странный, несуразный человек, чудак” . Однако, функционируя в тексте, оно становится многозначным, постепенно перерастает в символ.

Беспалый-чудик – “это болезненное ощущение одиночества, это желание испытать “праздник” жизни, т. е. ее многогранность: боль души, взлет, падение в “черную яму”.

Заключительное слово учителя

Творчество Шукшина, несомненно, требует новых оценок, нового прочтения.
На наш взгляд, к нему необходимо идти от главного, от его слова, от поэтики.
Именно слово открывает двери во все потайное, в личность, в индивидуальность.
Мы провели большую плодотворную работу по исследованию рассказа Шукшина “Беспалый”. Теперь сформулируем принципы поэтики, используемые автором.

Домашнее задание

Работу, начатую на уроке по составлению таблицы "Принципы поэтики В.М. Шукшина", прошу продолжить дома. Для этого предлагаю вам обратиться к рассказу "Алеша Бесконвойный". Вопросы к произведению не предлагаю. Думаю, что вы сами, по словам Шукшина, "досочините многое" и познакомите нас с этими "открытиями".

Индивидуальное задание

Подготовить викторину по творчеству Шукшина (можно с использованием видеосюжетов из фильмов).

Литература

1. Аннинский Л.

Шукшин Василий

Беспалый

Василий Шукшин

БЕСПАЛЫЙ

Все кругом говорили, что у Сереги Безменова злая жена. Злая, капризная и дура. Все это видели и понимали. Не видел и не понимал этого только Серега. Он злился на всех и втайне удивлялся: как они не видят и не понимают, какая она самостоятельная, начитанная, какая она... Черт их знает, людей: как возьмутся языками чесать, так не остановишь. Они же не знали, какая она остроумная, озорная. Как она ходит! Это же поступь, черт возьми, это движение вперед, в ней же тогда каждая жилочка живет и играет, когда она идет. Серега особенно любил походку жены: смотрел, и у него зубы немели от любви. Он дома с изумлением оглядывал ее всю, играл желваками и потел от волнения.

Что - спрашивала Клара. - Мм?.. - И, играя, показывала Сереге язык. И шла в горницу, будто нарочно, чтоб еще раз показать ему, как она ходит. Серега устремлялся за ней.

И они же еще вякали про то, что она.. О деревня! Серега молил бога, чтоб ему как-нибудь не выронить из рук этот драгоценный подарок судьбы. Порой он даже страшился: по праву ли свалилось на его голову такое счастье, достоин ли он его, и нет ли тут какого недоразумения вдруг что-нибудь такое выяснится, и ему скажут: "Э-э, друг ситный, да ты что?! Ишь захапал!"

Серега увидел Клару первый раз в больнице (она только что приехала работать медсестрой), увидел и сразу забеспокоился. Сперва он увидел только очки и носик-сапожок. И сразу забеспокоился. Это потом уж ему предстояла радость открывать в ней все новые и новые прелести. Сперва же только блестели очки и торчал вперед носик, все остальное была рыжая прическа. Белый халатик на ней разлетался в стороны; она стремительно прошла по коридору, бросив на ходу понурой очереди: "Кто на перевязку - заходите". И скрылась в кабинетике. Серега так забеспокоился, что у него заболело сердце. Потом она касалась его ласковыми теплыми пальцами, спрашивала: "Не больно?" У Сереги кружилась голова от ее духов, он на вопросы только мотал головой - что не больно. И страх сковал его такой, что он боялся пошевелиться.

Что вы? - спросила Клара.

Серега от растерянности опять качнул головой - что не больно. Клара засмеялась над самым его ухом... У Сереги где-то внутри, выше пупка, зажгло... Он сморщился и... заплакал. Натурально заплакал! Он не мог понять себя и ничего не мог с собой сделать. Он сморщился, склонил голову и заскрипел зубами. И слезы закапали ему на больную руку и на ее белые пальчики. Клара испугалась: "Больно?!"

Да иди ты!.. - с трудом выговорил Серега. - Делай свое дело. Он приник бы мокрым лицом к этим милым пальчикам, и никто бы его не смог оттащить от них. Но страх, страх парализовал его, а теперь еще и стыд, что заплакал.

Больно вам, что ли? - опять спросила Клара.

Только... это... не надо изображать, что мы все тут от фонаря работаем, - сказал Серега сердито. - Все мы, в конце концом, живем в одном государстве.

Через восемнадцать дней они поженились.

Клара стала называть его Серый. Ласково. Она, оказывается, была уже замужем, но муж попался "вареный какой-то", они скоро разошлись. Серега от одного того, что первый муж был "вареный", ходил, выпятив грудь, чувствовал в себе силу необыкновенную. Клара хвалила его.

И в это-то время, когда он не знал, что бы такое своротить от счастья, они говорили, что жена его капризная и злая. Серега презирал их всех. Они же не знали, как она... О люди! Все иззавидовались, черти. Что такое, не могут люди спокойно выносить, когда кому-нибудь повезет.

Вы берите пример с животного мира, - посоветовал Серега одному такому умнику. - Они же спокойно относятся, когда, например, одну какую-нибудь собачку берут в цирк выступать. Они же не злятся. Чего вы-то психуете?

Да жалко тебя...

Жалко у пчелки... знаешь где? Вот так. Серега злился, понимал, что это ни к чему, глупо и еще больше злился.

Не обращай внимания на пустолаек, - говорила жена Клара. - Нам же хорошо, и все. Я их всех в упор не вижу.

Серега поругался с родней, что они не пришли в восторг от Клары, с дружками... Бросил совсем выпивать, купил стиральную машину и по субботам крутил бельишко в предбаннике, чтоб никто из зубоскалов не видел. Мать Сереги не могла понять: хорошо это или плохо. С одной стороны, вроде как-то не пристало мужику бабскую работу делать, с другой стороны... Шут ее знает!

Но он же не пьет! - сказала Клара свекрови. - Чего вам еще? Он занят делом.

Все кругом говорили, что у Сереги Безменова злая жена. Злая, капризная и дура. Все это видели и понимали. Не видел и не понимал этого только Серега. Он злился на всех и втайне удивлялся: как они не видят и не понимают, какая она самостоятельная, начитанная, какая она… Черт их знает, людей: как возьмутся языками чесать, так не остановишь. Они же не знали, какая она остроумная, озорная. Как она ходит! Это же поступь, черт возьми, это движение вперед, в ней же тогда каждая жилочка живет и играет, когда она идет. Серега особенно любил походку жены: смотрел, и у него зубы немели от любви. Он дома с изумлением оглядывал ее всю, играл желваками и потел от волнения.

– Что? – спрашивала Клара. – Мм?.. – И, играя, показывала Сереге язык. И шла в горницу, будто нарочно, чтоб еще раз показать ему, как она ходит. Серега устремлялся за ней.

…И они же еще вякали про то, что она… О деревня! Серега молил бога, чтоб ему как-нибудь не выронить из рук этот драгоценный подарок судьбы. Порой он даже страшился: по праву ли свалилось на его голову такое счастье, достоин ли он его, и нет ли тут какого недоразумения – вдруг что-нибудь такое выяснится, и ему скажут: «Э-э, друг ситный, да ты что?! Ишь захапал!»

Серега увидел Клару первый раз в больнице (она только что приехала работать медсестрой), увидел и сразу забеспокоился. Сперва он увидел только очки и носик-сапожок. И сразу забеспокоился. Это потом уж ему предстояла радость открывать в ней все новые и новые прелести. Сперва же только блестели очки и торчал вперед носик, все остальное была – рыжая прическа. Белый халатик на ней разлетался в стороны; она стремительно прошла по коридору, бросив на ходу понурой очереди: «Кто на перевязку – заходите». И скрылась в кабинетике. Серега так забеспокоился, что у него заболело сердце. Потом она касалась его ласковыми теплыми пальцами, спрашивала: «Не больно?» У Сереги кружилась голова от ее духов, он на вопросы только мотал головой – что не больно. И страх сковал его такой, что он боялся пошевелиться.

– Что вы? – спросила Клара.

Серега от растерянности опять качнул головой – что не больно. Клара засмеялась над самым его ухом… У Сереги, где-то внутри, выше пупка, зажгло… Он сморщился и… заплакал. Натурально заплакал! Он не мог понять себя и ничего не мог с собой сделать. Он сморщился, склонил голову и заскрипел зубами. И слезы закапали ему на больную руку и на ее белые пальчики. Клара испугалась: «Больно?!»

– Да иди ты!.. – с трудом выговорил Серега. – Делай свое дело. – Он приник бы мокрым лицом к этим милым пальчикам, и никто бы его не смог оттащить от них. Но страх, страх парализовал его, а теперь еще и стыд – что заплакал.

– Больно вам, что ли? – опять спросила Клара.

– Только… это… не надо изображать, что мы все тут – от фонаря работаем, – сказал Серега сердито. – Все мы, в конце концов, живем в одном государстве.

Через восемнадцать дней они поженились.

Клара стала называть его – Серый. Ласково. Она, оказывается, была уже замужем, но муж попался «вареный какой-то», они скоро разошлись. Серега от одного того, что первый ее муж был «вареный», ходил, выпятив грудь, чувствовал в себе силу необыкновенную. Клара хвалила его.

И в это-то время, когда он не знал, что бы такое своротить от счастья, они говорили, что жена его – капризная и злая. Серега презирал их всех. Они же не знали, как она… О люди! Все иззавидовались, черти. Что такое, не могут люди спокойно выносить, когда кому-нибудь повезет.

– Вы берите пример с животного мира, – посоветовал Серега одному такому умнику. – Они же спокойно относятся, когда, например, одну какую-нибудь собачку берут в цирк выступать. Они же не злятся. Чего вы-то психуете?

– Да жалко тебя…

– Жалко у пчелки… знаешь где? Вот так.

Серега злился, понимал, что это ни к чему, глупо, и еще больше злился.

– Не обращай внимания на пустолаек, – говорила жена Клара. – Нам же хорошо, и все. Я их всех в упор не вижу.

Серега поругался с родней, что они не пришли в восторг от Клары, с дружками… Бросил совсем выпивать, купил стиральную машину и по субботам крутил бельишко в предбаннике, чтоб никто из зубоскалов не видел. Мать Сереги не могла понять: хорошо это или плохо. С одной стороны, вроде как-то не пристало мужику бабскую работу делать, с другой стороны… Шут ее знает!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Шукшин Василий

Беспалый

Василий Шукшин

БЕСПАЛЫЙ

Все кругом говорили, что у Сереги Безменова злая жена. Злая, капризная и дура. Все это видели и понимали. Не видел и не понимал этого только Серега. Он злился на всех и втайне удивлялся: как они не видят и не понимают, какая она самостоятельная, начитанная, какая она... Черт их знает, людей: как возьмутся языками чесать, так не остановишь. Они же не знали, какая она остроумная, озорная. Как она ходит! Это же поступь, черт возьми, это движение вперед, в ней же тогда каждая жилочка живет и играет, когда она идет. Серега особенно любил походку жены: смотрел, и у него зубы немели от любви. Он дома с изумлением оглядывал ее всю, играл желваками и потел от волнения.

Что - спрашивала Клара. - Мм?.. - И, играя, показывала Сереге язык. И шла в горницу, будто нарочно, чтоб еще раз показать ему, как она ходит. Серега устремлялся за ней.

И они же еще вякали про то, что она.. О деревня! Серега молил бога, чтоб ему как-нибудь не выронить из рук этот драгоценный подарок судьбы. Порой он даже страшился: по праву ли свалилось на его голову такое счастье, достоин ли он его, и нет ли тут какого недоразумения вдруг что-нибудь такое выяснится, и ему скажут: "Э-э, друг ситный, да ты что?! Ишь захапал!"

Серега увидел Клару первый раз в больнице (она только что приехала работать медсестрой), увидел и сразу забеспокоился. Сперва он увидел только очки и носик-сапожок. И сразу забеспокоился. Это потом уж ему предстояла радость открывать в ней все новые и новые прелести. Сперва же только блестели очки и торчал вперед носик, все остальное была рыжая прическа. Белый халатик на ней разлетался в стороны; она стремительно прошла по коридору, бросив на ходу понурой очереди: "Кто на перевязку - заходите". И скрылась в кабинетике. Серега так забеспокоился, что у него заболело сердце. Потом она касалась его ласковыми теплыми пальцами, спрашивала: "Не больно?" У Сереги кружилась голова от ее духов, он на вопросы только мотал головой - что не больно. И страх сковал его такой, что он боялся пошевелиться.

Что вы? - спросила Клара.

Серега от растерянности опять качнул головой - что не больно. Клара засмеялась над самым его ухом... У Сереги где-то внутри, выше пупка, зажгло... Он сморщился и... заплакал. Натурально заплакал! Он не мог понять себя и ничего не мог с собой сделать. Он сморщился, склонил голову и заскрипел зубами. И слезы закапали ему на больную руку и на ее белые пальчики. Клара испугалась: "Больно?!"

Да иди ты!.. - с трудом выговорил Серега. - Делай свое дело. Он приник бы мокрым лицом к этим милым пальчикам, и никто бы его не смог оттащить от них. Но страх, страх парализовал его, а теперь еще и стыд, что заплакал.

Больно вам, что ли? - опять спросила Клара.

Только... это... не надо изображать, что мы все тут от фонаря работаем, - сказал Серега сердито. - Все мы, в конце концом, живем в одном государстве.

Через восемнадцать дней они поженились.

Клара стала называть его Серый. Ласково. Она, оказывается, была уже замужем, но муж попался "вареный какой-то", они скоро разошлись. Серега от одного того, что первый муж был "вареный", ходил, выпятив грудь, чувствовал в себе силу необыкновенную. Клара хвалила его.

И в это-то время, когда он не знал, что бы такое своротить от счастья, они говорили, что жена его капризная и злая. Серега презирал их всех. Они же не знали, как она... О люди! Все иззавидовались, черти. Что такое, не могут люди спокойно выносить, когда кому-нибудь повезет.

Вы берите пример с животного мира, - посоветовал Серега одному такому умнику. - Они же спокойно относятся, когда, например, одну какую-нибудь собачку берут в цирк выступать. Они же не злятся. Чего вы-то психуете?

Да жалко тебя...

Жалко у пчелки... знаешь где? Вот так. Серега злился, понимал, что это ни к чему, глупо и еще больше злился.

Не обращай внимания на пустолаек, - говорила жена Клара. - Нам же хорошо, и все. Я их всех в упор не вижу.

Серега поругался с родней, что они не пришли в восторг от Клары, с дружками... Бросил совсем выпивать, купил стиральную машину и по субботам крутил бельишко в предбаннике, чтоб никто из зубоскалов не видел. Мать Сереги не могла понять: хорошо это или плохо. С одной стороны, вроде как-то не пристало мужику бабскую работу делать, с другой стороны... Шут ее знает!

Но он же не пьет! - сказала Клара свекрови. - Чего вам еще? Он занят делом.

Дак а ты возьми да пожалей его: возьми да сама постирай, он неделю-то наломался, ему отдохнуть надо.

А я что, не работаю?

Да твоя-то работа... твою-то работу рази можно сравнить с мужниной, матушка! Покрути-ка его день-деньской (Серега работал трактористом) - руки-то какие надо! Он же не двужильный.

Я сама знаю, как мне жить с мужем, - сказала на это Клара. Вам надо, чтобы он пил?

Зачем же?

Ну и все. Им же делаешь хорошо, и они же еще недовольны.

Да ведь мне жалко его, он же мне сын...

Вам не жалко, когда они под заборами пьяные валяются? Жалко? Ну и все. И не надо больше говорить на эту тему. Ясно?

Господи, батюшка!.. - опешила мать. И слова не скажи. Замордовала мужика, а ей и слова не скажи.

Хорошо, я скажу, чтобы он пошел в чайную и напился с дружками. Вас это устраивает?

Да что ты извязалась с пьянкой-то? - рассердилась мать. - Он и до тебя не шибко пил, что ты с пьянкой-то? Заладила: "пьянка, пьянка".

Хорошо, я скажу ему, что вы не велите стирать, - объявила Клара. И даже поднялась и книжку медицинскую отложила в сторону.

Мать испугалась.

Ладно! Сразу - "скажу". Только бы бегать жалиться.

Хорошо, что вы предлагаете? - Клара через сильные очки прямо смотрела на свекровь. - Конкретно.

Ничего. Только вижу я, милая, не век ты собралась с мужем жить, вот что. Если б жить думала, ты бы его берегла. А ты, как... не знаю, как ксплотаторша какая: заездила мужика. Неужели же тебе тяжело хоть воды-то натаскать! Он и так целый день там руки-то выворачивает, а придет домой - снова запрягайся. Да когда же ему отдохнуть-то, бедному.

Повторяю: я о нем думаю. И когда мне его пожалеть, я сама знаю. Это вы тут... распустили мужчин, потом не знаете, что с ними делать.

Господи, господи, - только и сказала мать. - Вот какие нынче пошли жены-то! Ай-яй!

Знал бы Серега про эти разговоры! У Клары хватило ума не передавать их мужу.

А Сереге это одно удовольствие - воды натаскать, бельишко простирнуть... Забежит в дом, поцелует жену в носик, подивится про себя мощному и плавному загибу ее бедер. А то попросит ее надеть белый халат.

Ну заче-ем! - мило капризничала Клара. - Что за странности какие-то?

Я прошу, - настаивал Серега. - Я же тогда тебя в халатике увидел, первый раз-то. Надень, погляжу: у меня вот здесь опять ворохнется. - Он показывал под сердце. - Я прошу, Кларнетик. - Он ее называл - Кларнетик. Или Кларнет, когда надо громко позвать.

Шукшин Василий

Беспалый

Василий Шукшин

БЕСПАЛЫЙ

Все кругом говорили, что у Сереги Безменова злая жена. Злая, капризная и дура. Все это видели и понимали. Не видел и не понимал этого только Серега. Он злился на всех и втайне удивлялся: как они не видят и не понимают, какая она самостоятельная, начитанная, какая она... Черт их знает, людей: как возьмутся языками чесать, так не остановишь. Они же не знали, какая она остроумная, озорная. Как она ходит! Это же поступь, черт возьми, это движение вперед, в ней же тогда каждая жилочка живет и играет, когда она идет. Серега особенно любил походку жены: смотрел, и у него зубы немели от любви. Он дома с изумлением оглядывал ее всю, играл желваками и потел от волнения.

Что - спрашивала Клара. - Мм?.. - И, играя, показывала Сереге язык. И шла в горницу, будто нарочно, чтоб еще раз показать ему, как она ходит. Серега устремлялся за ней.

И они же еще вякали про то, что она.. О деревня! Серега молил бога, чтоб ему как-нибудь не выронить из рук этот драгоценный подарок судьбы. Порой он даже страшился: по праву ли свалилось на его голову такое счастье, достоин ли он его, и нет ли тут какого недоразумения вдруг что-нибудь такое выяснится, и ему скажут: "Э-э, друг ситный, да ты что?! Ишь захапал!"

Серега увидел Клару первый раз в больнице (она только что приехала работать медсестрой), увидел и сразу забеспокоился. Сперва он увидел только очки и носик-сапожок. И сразу забеспокоился. Это потом уж ему предстояла радость открывать в ней все новые и новые прелести. Сперва же только блестели очки и торчал вперед носик, все остальное была рыжая прическа. Белый халатик на ней разлетался в стороны; она стремительно прошла по коридору, бросив на ходу понурой очереди: "Кто на перевязку - заходите". И скрылась в кабинетике. Серега так забеспокоился, что у него заболело сердце. Потом она касалась его ласковыми теплыми пальцами, спрашивала: "Не больно?" У Сереги кружилась голова от ее духов, он на вопросы только мотал головой - что не больно. И страх сковал его такой, что он боялся пошевелиться.

Что вы? - спросила Клара.

Серега от растерянности опять качнул головой - что не больно. Клара засмеялась над самым его ухом... У Сереги где-то внутри, выше пупка, зажгло... Он сморщился и... заплакал. Натурально заплакал! Он не мог понять себя и ничего не мог с собой сделать. Он сморщился, склонил голову и заскрипел зубами. И слезы закапали ему на больную руку и на ее белые пальчики. Клара испугалась: "Больно?!"

Да иди ты!.. - с трудом выговорил Серега. - Делай свое дело. Он приник бы мокрым лицом к этим милым пальчикам, и никто бы его не смог оттащить от них. Но страх, страх парализовал его, а теперь еще и стыд, что заплакал.

Больно вам, что ли? - опять спросила Клара.

Только... это... не надо изображать, что мы все тут от фонаря работаем, - сказал Серега сердито. - Все мы, в конце концом, живем в одном государстве.

Через восемнадцать дней они поженились.

Клара стала называть его Серый. Ласково. Она, оказывается, была уже замужем, но муж попался "вареный какой-то", они скоро разошлись. Серега от одного того, что первый муж был "вареный", ходил, выпятив грудь, чувствовал в себе силу необыкновенную. Клара хвалила его.

И в это-то время, когда он не знал, что бы такое своротить от счастья, они говорили, что жена его капризная и злая. Серега презирал их всех. Они же не знали, как она... О люди! Все иззавидовались, черти. Что такое, не могут люди спокойно выносить, когда кому-нибудь повезет.

Вы берите пример с животного мира, - посоветовал Серега одному такому умнику. - Они же спокойно относятся, когда, например, одну какую-нибудь собачку берут в цирк выступать. Они же не злятся. Чего вы-то психуете?

Да жалко тебя...

Жалко у пчелки... знаешь где? Вот так. Серега злился, понимал, что это ни к чему, глупо и еще больше злился.

Не обращай внимания на пустолаек, - говорила жена Клара. - Нам же хорошо, и все. Я их всех в упор не вижу.

Серега поругался с родней, что они не пришли в восторг от Клары, с дружками... Бросил совсем выпивать, купил стиральную машину и по субботам крутил бельишко в предбаннике, чтоб никто из зубоскалов не видел. Мать Сереги не могла понять: хорошо это или плохо. С одной стороны, вроде как-то не пристало мужику бабскую работу делать, с другой стороны... Шут ее знает!

Но он же не пьет! - сказала Клара свекрови. - Чего вам еще? Он занят делом.

Дак а ты возьми да пожалей его: возьми да сама постирай, он неделю-то наломался, ему отдохнуть надо.

А я что, не работаю?

Да твоя-то работа... твою-то работу рази можно сравнить с мужниной, матушка! Покрути-ка его день-деньской (Серега работал трактористом) - руки-то какие надо! Он же не двужильный.

Я сама знаю, как мне жить с мужем, - сказала на это Клара. Вам надо, чтобы он пил?

Зачем же?

Ну и все. Им же делаешь хорошо, и они же еще недовольны.

Да ведь мне жалко его, он же мне сын...

Вам не жалко, когда они под заборами пьяные валяются? Жалко? Ну и все. И не надо больше говорить на эту тему. Ясно?

Господи, батюшка!.. - опешила мать. И слова не скажи. Замордовала мужика, а ей и слова не скажи.

Хорошо, я скажу, чтобы он пошел в чайную и напился с дружками. Вас это устраивает?

Да что ты извязалась с пьянкой-то? - рассердилась мать. - Он и до тебя не шибко пил, что ты с пьянкой-то? Заладила: "пьянка, пьянка".

Хорошо, я скажу ему, что вы не велите стирать, - объявила Клара. И даже поднялась и книжку медицинскую отложила в сторону.

Мать испугалась.

Ладно! Сразу - "скажу". Только бы бегать жалиться.

Хорошо, что вы предлагаете? - Клара через сильные очки прямо смотрела на свекровь. - Конкретно.

Ничего. Только вижу я, милая, не век ты собралась с мужем жить, вот что. Если б жить думала, ты бы его берегла. А ты, как... не знаю, как ксплотаторша какая: заездила мужика. Неужели же тебе тяжело хоть воды-то натаскать! Он и так целый день там руки-то выворачивает, а придет домой - снова запрягайся. Да когда же ему отдохнуть-то, бедному.

Повторяю: я о нем думаю. И когда мне его пожалеть, я сама знаю. Это вы тут... распустили мужчин, потом не знаете, что с ними делать.

Господи, господи, - только и сказала мать. - Вот какие нынче пошли жены-то! Ай-яй!

Знал бы Серега про эти разговоры! У Клары хватило ума не передавать их мужу.

А Сереге это одно удовольствие - воды натаскать, бельишко простирнуть... Забежит в дом, поцелует жену в носик, подивится про себя мощному и плавному загибу ее бедер. А то попросит ее надеть белый халат.

Ну заче-ем! - мило капризничала Клара. - Что за странности какие-то?

Я прошу, - настаивал Серега. - Я же тогда тебя в халатике увидел, первый раз-то. Надень, погляжу: у меня вот здесь опять ворохнется. - Он показывал под сердце. - Я прошу, Кларнетик. - Он ее называл - Кларнетик. Или Кларнет, когда надо громко позвать.

Клара надевала халат, и они баловались.

Где болит? - спрашивала Клара.

Вот здесь, - показывал Серега на сердце.

Уже... семьдесят пять дней.

Разрешите. - Клара прижималась ухом к Серегиной груди. Серега вдыхал запах ее крашеных волос... И снова, и снова у него чуть кружилась голова от волнения и радости. Он стискивал "врача" в объятиях, искал губами ее милый носик - любил почему-то целовать в носик.

Ну-у, - противилась Клара, - врача-то!.. - Ей, наверно, слегка уже надоели одинаковые ласки мужа.

"Господи, за что мне такое счастье! - думал Серега, выходя опять во двор к стиральному аппарату. - Я же могу не вынести так. Тронусь, чего доброго. Или ослабну вовсе".

Он не тронулся. Случилось другое, непредвиденное.

Приехал на каникулы двоюродный брат Серегин, Славка. Славка учился в большом городе в техническом вузе, родня им хвасталась, и, когда он приезжал на каникулы, дядя Николай, отец Славкин, собирал вечер. Так было уже два раза, теперь Славка перешел на третий курс. Ну, собрались опять. Позвали Серегу с Кларой.

Шло сперва все хорошо. Клара была в сиреневом платье с пышными рукавами, на груди медальон - часы на золотой цепочке, волосы отливают дорогой медью, очки блестят... Как любил ее Серега за эти очки! Осмотрится по народу, глянет на жену, и опять сердце радостью дрогнет: из всех-то она выделялась за столом, гордая сидела, умная, воспитанная - очень и очень не простая. Сереге понравилось, что и Славка тоже выделил ее из всех, переговаривался с ней через стол. Сперва так о чем попало, а тут так вдруг интересно заговорили, что все за столом смолкли и слушали их.

Хорошо, хорошо, - говорил Славка, улавливая ухом, что все его слушают, - мы - технократия, народ... сухой, как о нас говорят и пишут... Я бы тут только уточнил: конкретный, а не сухой, ибо во главе угла для нас - господин Факт.

Да, но за фактом подчас стоят не менее конкретные живые люди, возразила на это Клара, тоже улавливая ухом, что все их слушают.